ну что ж..) начнем) можно тему?)

Grimmjow Jeagerjaques кхм..

пост завтра напишу если не против)

Еще одно задание было выполнено безупречно.  Солнце только начинало нехотя выползать из-за горизонта, окрашивая облака и здания мягко розовый цвет, а улицы все еще дремали в полной тишине. Лишь Рангику медленно шла по направлению к казармам. Задание чересчур легким для неё с самого начала, но так как она не хотела подвести своего капитана, ей пришлось выложиться больше, чем надо. И следствием этого стало легкая и даже немного приятная усталость. Казалось, что сон этой ночью не коснется век Рангику, но через пару секунд после того как её голова оказалась она заснула беспокойным сном. Девушка проснулась часа через 3. Интуиция подсказывала Рангику что что-то не так… Но она её редко слушала, так что вместо того чтобы встать и пойти что-то узнать,  лейтенант решила попробовать заснуть еще раз. Ей совсем не хотелось идти к капитану и писать отчет  о проделанной миссии, но кто-то прошел мимо окна, и Рангику услышала имя, которые уже давно пыталась забыть. Гин? При чем тут он? Наплевав откровенно на свою лень, девушка быстро вскочила с мягкой кровати и побежала разбираться в чем же дело. Она стремительно шла в сторону возможного нахождения  Хицугая, когда он неожиданно вышел из-за угла и они столкнулись. Слава богу никто не пострадал, но капитан явно был удивлен столь внезапному появлению Рангики. По его лицу лейтенант почти сразу прочитала что что-то произошло.  За долгое время службы она можно сказать научилась читать эмоции Хицугая, которые он регулярно пытался не показывать на своем лице. Да, конечно она часто ошибалась, но бывали моменты когда девушка была уверена на 100%, если конечно не на все 200%. И это был он. Рангику в свой обычной манере поздоровалась с капитаном и с плохо скрываемым нервным интересом спросила.
- Никаких новостей о Гине нету?
Раньше лейтенант регулярно задавала этот вопрос. Когда Гин еще только ушел. Она никак не могла поверить, что он сможет её предать вот так легко. И не скажет ни единого слова перед своим уходом. Это был для неё настоящий удар... Ведь ей казалось, что между ними что-то большее было, чем просто дружба. Хоть девушка и скрывала тогда свои чувства - этот вопрос сразу давал понять, что она все еще надеется на его возвращение. Услав вопрос Рангику, капитал лишь отвел глаза в сторону и на его спокойном лице отразилось что-то вроде беспокойства. Девушка знала эту его привычку. Хицугая ненавидел врать, так что он предпочитал просто промолчать, но сейчас Рангику не собиралась отступать. Она хотела услышать четкий ответ и поэтому повторила свой вопрос вновь.
- Неужели совсем никаких новостей?
Немного обреченно вздохнув, Хицугая понял, что придется сказать все что он знает. Капитан уверенно посмотрел в глаза лейтенанта и почти что на одном дыхании произнес.
- Ичимару Гин был замечен в Каракуре. Меня послали проверить, что он там делает и при возможности ликвидировать.
После первого предложения у Рангику радостно загорелись глаза и непроизвольно появилась улыбка на лице, но к концу этой короткой речи на её лице осталось только неуверенность и легкий страх.
- Капитан! Позвольте мне отправится в город и поговорить с ним. Возможно я смогу решить это дело мирным путем и нам не придется прибегать к насилию.
Девушка знала, что Хицугая всегда предпочитал  решать дела более мирным путем, так что она почти что была уверена что услышит утвердительный ответ, но капитан лишь покачал головой.
- Нет. И это не обсуждается.Ты устала и если к этому прибавить кое какие мелочи..
Хицугая специально сделал удар на слове мелочи и Рангику сразу поняла о чем он говорит. Неужели все только из-за того что я что-то чувствую к Гину?
- Ты не справишься с этим заданием. Я отправляюсь через час. Сначала мне надо закончить кое какие дела.
Это было сказано, как отрезано. Рангику готова была еще долго спорить с капитаном, чтобы он её отпустил и могла привести бесчисленное количество примеров почему именно она должна этим заняться. Но лицо Хицугая определенно говорило, что он не изменит своего решения. Ну почему он меня не слушает? Девушка удивлена была своему поведению и ничего не могла с собой поделать. Она безумно хотела увидеть Ичимару Гина. Притворившись, что она все осознала и поняла лейтенант медленно поплелась обратно в сторону казарм. Её глаза были полностью опущены, так что никто не заметил какой-то дьявольский огонек в её глазах. Забрав из комнаты Хайнеко, она выпрыгнула из окна и стала выбираться. В этот момент у неё в голове крутилась только одна мысль: Я должна его увидеть. Спрятавшись за очередным поворот, Рангику стыдливо опустила глаза вниз. Прости Хицугая.. Но я доберусь до него раньше, чем ты... Проведя рукой по волосам лейтенант продолжила двигаться в сторону города Каракур.   

Отредактировано Matsumoto Rangiku (2011-11-14 23:47:49)

«Провал. Впрочем, чего еще можно было ожидать от такой аномалии как Хогиоку?» Куротсучи отстраненно наблюдал за тем, как Нему, легко вскинув на спину огромную цистерну с формалином, идет в сторону спешно отстраиваемого 5-го лабораторного корпуса.
«Вероятность того, что на образец, во время эксперимента будут воздействовать сразу с трех сторон, была равна 0,001 %...». Внезапно, каблучок лейтенанта цепляется за один из оставленных взрывом обломков. Цистерна угрожающе наклоняется. Маюри вскакивает с места.
- Идиотка! Это оборудование, ценнее, чем половина моего отряда! Включая тебя!
«Дура! Но куда ей, до этого недоумка Киске!» От неожиданного окрика девушка вздрогнула, и ее груз накренился еще сильней начав падать.
Капитан предполагал во время опыта, встретить сопротивление со стороны Айзена, но Урахара… на противодействие сразу двум энергиям, у лаборатории просто не хватило мощности. «В итоге, я имею два перегоревших генератора, полуразрушенную лабораторию и три новых аномалии…»
В момент падения цистерны, Нему успела проскользнуть между ней и землей, пятисоткиллограмовая емкость, обрушилась на фукутайчо. Раздался негромкий хруст костей.
«… а так же, лейтенанта, которой опять нужен ремонт». Тайчо недовольно поморщился, его даже не столько раздражал неудачный эксперимент (отрицательный результат, тоже результат) и потеря ценных приборов, сколько вечно сующий везде свой длинный нос, Урахара Киске.

Со стороны одного из завалов, послышалась негромкая трель, и к телу Нему подлетел странный ребенок, с крыльями бабочки, нимбом над головой, и большими, пугающе пустыми глазами.
По-птичьи склонив голову на бок, Ашисоги Джизо с любопытством посмотрел на придавленную девушку.
Через несколько часов после взрыва, когда пожар был потушен, а раненых забрал 4-ый отряд. Маюри, занятый восстановлением пострадавших баз данных, с удивлением обнаружил, что за его работой наблюдает существо, которое он привык видеть только в своем внутреннем мире. Мысленно потянувшись к мечу, висевшему на поясе, Куротсучи услышал вопросительный свист от материализованной формы зампакто. Не нужно было быть гением, чтобы сложить дважды два: один из осколков Хогиоку здесь, в Обществе Душ, и его энергия дает свободу духам мечей.
   Вытащив из-за пазухи небольшую палку, малыш Джизо потыкал ею в плечо фукутайчо.
Ученый, наблюдавший эту сцену, невольно хмыкнул, любопытство, всегда было общей чертой меча и его хозяина. «...Скорее всего, остальные осколки находятся в мире живых, и в Уэко Мундо. Как бы то ни было, я должен найти способ их соединить, структуры такой силы и нестабильности, представляют для трех миров опасность не меньшую, чем реактор без охлаждения. А начинать поиски, стоит в Сейрейтее». Приняв решение, капитан подошел к пришедшей в себя Нему.
-Хватит разлеживаться тут! Чтобы через пять минут 6-ой корпус был подготовлен к работе!
Пнув напоследок, вывернутую под неестественным углом руку девушки, ученый направился в сторону  лабораторий, «если настроить реацу-сканер на нужную частоту, и увеличить мощность, то можно будет найти осколок. Однако, нужная гармоника может…»
-Да… Маюри-сама. Ответила лейтенант, превозмогая боль в раздавленной гортани, но увлекшийся собственными мыслями Маюри, не услышал ее.

Отредактировано Mayuri Kurotsuchi (2011-11-15 19:07:01)

Тему.

Вернувшийся в Уэко Мундо Канаме отчитался перед Айзеном о выполнении задания, рассказал все, что был должен, и постарался как можно быстрее закончить все дела, запланированные на сегодня. Он хотел остаться наедине с собой. И на это у него была веская причина - на грунте ему встретился бывший друг - Комамура. И слова, произнесенные капитаном седьмого отряда, заставили Тоусена задуматься.
Возвращался в свою комнату мужчина, полностью погрузившись в свои мысли. Он ловко миновал копошащихся посреди коридора фрасьонов Заэля и скользнул в свои покои.
Подойдя к окну, Тоусен открыл его, впуская в помещение вечерний прохладный воздух.
"Подумай, что было бы, если бы ты не предал нас?" - в голове прозвучали слова Комамуры, сказанные с надрывом, болью в голосе. Канаме опустился на край постели, сняв с пояса Сузумуши и положив его на свои колени. Пальцы легли сверху, изучая рельеф ножен. "Что было бы? - мужчина хмыкнул. - Глупый вопрос".
Рано или поздно, но Канаме все равно бы покинул Сейретей. Предал бы он его ради Айзена или ради кого-то другого - неважно. Тоусен предал бы. Желание мести было сильнее его "привязанности" к Обществу Душ. Впрочем, для Канаме этот поступок не являлся предательством. Сердце его никогда не принадлежало Готею. Долгие годы он служил, защищал, но при этом не было в нем ничего похожего на патриотизм, он не чувствовал ответственности. Ему было все равно. Более того, все эти годы экс-капитан невольно подмечал недостатки устройства Сейретея, пробелы в его законах. Ему удавалось находить плохие моменты даже в самых положительных действиях всех шинигами.
В комнату ворвался холодный ветер, хлопнув рамой. Канаме поежился и, отложив меч, поднялся и подошел к окну, опираясь руками на подоконник. В его встрече с Сайджином определенно был смысл. И именно сейчас Канаме понял, что он все это время хотел объяснить капитану седьмого отряда. У Тоусена был выбор: остаться в Готее или уйти с Айзеном в Уэко. И решение было принято. Его нельзя назвать верным или неверным.
Канаме закрыл окно на щеколду и, сняв с глаз повязку, лег на кровать. Засыпая, он осознал, что самое главное понять все же удалось: тот мир ему противен, этот - чужд.

- Мне пожалуй тоже тему для пробного поста.
*Улыбнулся*

- Уточнение. Какого возраста ребенок?

Если бог тебе не опора
Хлопни дверью - выброси ключ
Зима на востоке Руконгая в этом году выдалась особенно тяжёлой. Вслед за необычными для середины ноября холодами пришли безжалостные метели, снежный покров заботливо укутал измучанную землю, но для людей ранние морозы принесли с собой только беды, голод и отчаяние для тех, кому снова пришлось вступить со стихией борьбу за выживание.  То и дело в сугробах находили замёрзших детей, которые просто не успели прибиться к группе или привыкли обходиться в одиночку. Впрочем, некоторые взрослые тоже не сумели избежать столь же печальной участи. Старожилы в ответ на стенания только улыбались и приговаривали, что не стоит плакать и жалеть ушедших, ведь впереди их ждёт забвение в мире мёртвых, но новый шанс среди живых.
Зима в этом мире стала Смертью.
Дорогу на запад перегородило огромное дерево. Должно быть, оно упало во время последнего урагана или его спилили не слишком удачливые лесорубы, раз им пришлось оставить добычу на месте. Но факт оставался фактом – прямой путь был закрыт, а обходные мешала найти налетевшая вьюга. А между тем приближалась ночь. Путник бросил немного разочарованный взгляд на дорогу и повернул назад. Предстояло найти ночлег – или умереть здесь.
Смерть – это слишком пошло. По возможности лучше её избегать.
На лесном отшибе стояла хижина. Первой мыслью стала идея о заброшенном жилище ушедших искать лучшей доли, но предположение оказалось неверным. Дряхлый старик не задавал вопросов, лишь коротко кивнул на просьбу о ночлеге и впустил нежданного гостя в дом. С первого взгляда можно было определить, что отпущенные простым душам шестьдесят лет для него истекали и вскоре этот старик отправится на перерождение, покинув здесь заботы и печали прошлой жизни. Одинокий путник оказался мальчиком двенадцати лет на вид, его тёмные волосы были припорошены снегом, а внимательные карие глаза скрывала непослушная чёлка. Он тихо поблагодарил за помощь и быстро уснул в углу единственной пустующей комнаты.
Сегодня странная женщина из его волнующих снов снова будет петь завораживающие песни тонким голосом утреннего перестука капель дождя, серебристыми переливами падающих с небес потоков вод. Его сны всегда были такими: вода, бескрайние просторы пустых полей и эта женщина у дороги в никуда.  Говорят, так демоны заманивают свои жертвы в мир грёз и видений, но мальчик не боялся попасться в ловушку.
«Безотчетное, неосознанное, абсолютное, неповторимое, недоступно желанное, звездное, непроявленное, необъяснимое. Ослепительный всплеск волшебства за пределами круга: две волны, что встретились – и поглотили друг друга…»
А утро встретило мальчика настороженностью водянистых глаз напротив и сладковатым ароматом страха в воздухе. Губы сами собой сложились в понимающую улыбку: ночью сны снова стали для окружающего мира иллюзорной реальностью. Образ из снов был его силой, а сила стала неуправляемым проклятием и одновременно с этим даром. Пока ещё неуправляемым.
- Ты необычный ребёнок, - наконец разомкнулись старческие губы, - куда ты направляешься, дитя?
- Далеко на западе за высокой белой стеной стоит город, - мальчик поднялся на ноги, - его ещё называют городом чистых душ. И я иду туда.
Хозяин понимающе кивнул:
- Сейрейтей.
О богах смерти здесь ходили легенды. В столь отдалённый районах шинигами не появлялись, но каждый знал, что где-то за высокими горами есть место, где живут избранные, наделённые силой существа. Жизнь их представлялась похожей на сказку, хотя на самом деле никто  и не знал толком, что это значит: быть шинигами. Редкие смельчаки собирались в дальнюю дорогу, уверовав в собственные силы, но никто из них никогда не возвращался назад. Кто знает, исполнили ли они свою мечту либо канули в небытие, так и не добившись результата.
Этому мальчику было всё равно.
- Вы, молодые, так наивны и полны несбыточных надежд, - продолжил старик, - я прожил долгую жизнь и могу позволить себе давать советы. Не гоняйтесь за мороками. Не существует ни волшебного города, ни другой жизни. А наш мир заканчивается здесь. Так установлено порядком, а значит, так должно быть. 
- Вот как, - произнёс мальчик. На мгновение в его взгляде блеснула сталь, но тут же сменилась обманчивой бархатной мягкостью, - тогда скажи мне, что ты видишь перед своими глазами? – Он поднял голову в горделивом жесте: - Эта старая хижина с заколоченными окнами и перекошенными стенами  - вот и весь твой мир, старик. Порог дома – это твоя граница, окончание света. На разве порог удерживает тебя внутри? – мальчик презрительно усмехнулся, - Нет. Только ты сам.
- А у моего мира, - он распахнул дверь, подставляя лицо порывам ветра,  - не будет границ.
- Имя! Назови мне своё имя, дитя, - раздалось вслед удаляющемуся ребёнку.
- Моя имя – Соуске, - мальчик на мгновение обернулся, - Соуске с горы Айзен.

***

Он умер сегодня в полдень.
Тонкое холодное лезвие с лёгкостью и затаённым изяществом пронзило его сердце, безжалостно отсчитывая последние сбившиеся сумасшедшие удары. Мгновения жизни утекали сквозь пальцы, но юный шинигами чего-то ждал, не делая даже попыток прикрыть ужасную рану. Тук-тук. Тук-тук. А потом всё стихло.  Айзен закрыл глаза и улыбнулся, чувствуя привкус крови на своих губах. Боли не было.
- Ты скрестил со мной клинки, заранее зная, что проиграешь. Позволь задать тебе вопрос, мальчик. Почему? Сейчас ты ничто против меня, - Айзен почувствовал мимолётное прикосновение мягких рук к своему телу, - ведь клинок дрожит в руках, если дрожит сердце, - тёплая ладонь остановилась на груди, и в то же мгновение юноша задохнулся от обжигающего мучения. Очередная иллюзорная смерть закончилась.
- Я хотел проверить собственный предел, - шинигами с трудом поднял голову, встречаясь взглядом с мужчиной напротив. Он был высок и статен, длинные светлые волосы небрежно падали на глаза, скрывая их выражение, а по лицу невозможно было читать эмоции. Его звали Кьёка Суйгецу.
- Предел  силы хотел ты проверить или предел собственной глупости? – Суйгецу коротко усмехнулся и сел радом, устраивая голову Соуске на своих коленях, - Скажи, что занимает твои мысли, мой шинигами?
- Я хочу понять, что движет этим миром. Я отбрасываю прочь оковы привычного восприятия, но всё равно вижу лишь часть картины, а не единую целостную систему.
Айзен внимательно посмотрел на свой  занпакто:
- Наше существование лишено смысла, Кьёка Суйгецу. Мы называем себя богами смерти, но на самом деле являемся лишь её прислужниками, мы поддерживаем баланс живых душ, чтобы они снова могли возвращаться в свой мир. Мы всего лишь  винтики в машине мироустройства, но кто сказал, что нужно смириться с отведённой ролью слуги? – голос юноши был тихим и размеренным, но в глазах плясал недобрый огонь, -  И почему все с лёгкостью с этим смирились?
Суйгецу мягко улыбнулся, так, как улыбаются неразумным детям:
- Зачем ты задаёшь вопросы, на которые уже знаешь ответ?
- Страх. Все боятся менять уклад Мироздания.
- Верно, - занпакто кивнул, - но почему?
- Сила привычки, - губы Айзена скривились в презрительной улыбке,  - привязанности и уверенная предопределённость. Их устраивает привычный уклад, они не хотят потерять всё, выступив против. А всё, что вызывает страх – это слабость, а слабости нет места в этом мире.
Минуты проходили в тишине. Суйгецу неспешно перебирал волосы своего шинигами, а Айзен предпочитал отмалчиваться. В воздухе пахло свежестью, весной и… опасностью. Что-то изменилось в это мгновение.
- Я стану тем, кто изменит всё, - вдруг заговорил шинигами, - я свободен от привязанностей, чувств и эмоций. Мне не за кем идти и некем восхищаться. Миром? Он прогнил до основания. Законами? Они устарели. Окружающими? Восхищение ослепляет…
- Но не будет ли отсутствие слабостей тоже слабостью? - тихо закончил Суйгецу, так, что у Айзена мурашки побежали по коже. Страшно и захватывающе одновременно. Воистину, у него был самый странный занпакто из тех, о который он слышал. Шинигами тренируются во внутреннем мире день ото дня, стремясь найти точку единения с частицей собственной души. По праву рождения занпакто появляются на свет, обладая крупицей знаний об окружающем мире и о себе, они сильнее и мудрее своих хозяев. Именно поэтому процесс взросления бога смерти основан на доверии и обучении у занпакто.
Кьёка Суйгецу был не таким. Он не рассказывал о себе и никогда не предлагал помощи. Каждый день рядом с ним был сражением, каждый разговор – полем боя. Выиграешь – получишь всё.
- Никто не отнимет у меня уверенности, что я прав, даже ты, - Айзен неторопливо поднялся на ноги и подошёл к краю утёса, на котором он решил скрестить мечи с собственной душой. - За идеалы прошлого держатся слабые духом, не я. Победитель не должен думать о том, каков мир сейчас, ему следует думать о том, каким он может быть.  Этот мир меняется и те, кто не в состоянии принять это должны остаться позади.
Айзен бросил взгляд на линию горизонта. Под его ногами шумело море, разбиваясь о скалы, а за спиной возвышался величественный замок с белыми стенами, которому он ещё не дал имени.
- Но я хочу стать на ещё более высокую ступень и самому нести изменения. Иными словами, стать Богом.
У Айзен красивый, глубокий голос. Он говорит речи, за которые сжигают на Соукиоку или навечно заточают в Улей Личинок. И он совсем не боится.
- Ведь законы мироздания существуют лишь для тех, кому не хватает смелости и самодостаточности перешагнуть через них.

***

Раз за разом вы будете задаваться вопросом «Почему?», пытаясь найти оправдания моим поступкам или мотивации, но есть ли смысл давать ответ, если вы не в состоянии его воспринять? Не лучше ли ответить на встречный: почему всё должно оставаться таким, как есть сейчас? Так должно быть? Мы не должны вмешиваться в систему, которая создана не нами? Логично, но не логичнее ли тот факт, что система сама позволяет вмешиваться в её устройство, ведь это самый прямой путь к эволюции?
Я стану тем, кто совершит эти изменения.
Нет ничего идеального в этом мире.
Не существует ограничений кроме тех, которые создаются сами людьми.
Я не ограничиваю себя рамками возможного.
Небеса всегда были свободны. Никто не занимал их. Ни вы, ни я, ни даже бог. Но пришло время заполнить эту невыносимую пустоту Небес. Отныне я буду править ими.

Отредактировано Aizen Sousuke (2011-11-23 21:57:39)

Поскольку у вас в списке персонажей сказано, что роль Улькиорры может быть освобождена, не сочтите за дерзость мою просьбу о теме пробного поста.

Чтобы о чем-то узнать, не обязательно задавать вопросы. Более того, молчаливо наблюдая и прислушиваясь к нюансам, можно найти и понять много больше, чем если бессмысленно сотрясать воздух разговорами. Все пробелы в знаниях, полученных этим способом, вполне в состоянии заполнить логика и разум.
Улькиорра, не задав ни одного вопроса напрямую, знал очень многое о жизни шинигами: об устройстве их общества, о целях их существования, о методах достижения результатов, о том, на что они полагались в бою. И о том, насколько при всем внешнем сходстве они отличались от арранкар. Айзен-сама говорил, что Эспада - это ступень к совершенству, соединившая в себе лучше черты двух миров, и Улькиорра не сомневался в словах своего господина. Однако у него оставались вопросы, ответы на которые он, как и всегда, искал в логическом продолжении уже имеющихся сведений.
Занпакто шинигами представляло собой часть его души, отделенную и в то же время связанную с хозяином. Через постоянные тренировки проводники душ совершенствовали свое мастерство, укрепляя эту связь и получая в ответ большую силу. В обретении силы, грубо говоря, выделяли две ступени - шикай и банкай, хотя второй из них достигали считанные единицы, стоящие на вершине пирамиды власти Готея.
И хотя мечи арранкаров были устроены совершенно по-другому, Улькиорра считал, что аналогия все же допустима. В конце концов, у его меча тоже был ресуррексьон, дававший ему новые возможности - фактический аналог шикая. И самолюбию претила мысль о том, что всякий мусор может быть в чем-то лучше него. Если воспринимать эспаду как аналог капитанов Готея, то логично предположить, что они вполне в состоянии достичь и своего аналога банкая. Но только как?
Понятие "тренировки", популярное среди проводников душ, в Уэко Мундо практически отсутствовало. Ближе всего к этому занятию была беготня по пустыне с вырезанием всех подвернувшихся под горячую руку гиллианов, чем любили развлекаться некоторые из первых десяти номеров. Улькоирра не был намерен уподобляться мусору, тем более, что многочисленные вылазки Квинты и Сексты явно ни на шаг не приблизили их к достижению холлоу-банкая.
Нет, ответ крылся совершенно в другом. Мечи арранкаров являлись кладовкой, в которую были сложены излишки силы, и одновременно воротами, не дававшими их примитивной сущности одержать вверх, уничтожая интеллект и высвобождая инстинкты. Релиз давал мощь, в то же время возвращая черты более примитивной ипостаси; а больше всего каждый арранкар боялся регресса, хоть Айзен-сама и обещал, что после воздействия Хогиоку он уже невозможен.
Может, секрет кроется именно в этом? Не в невозможности получить новую прибавку к силе, а в банальном страхе перед последствиями этой подпитки? У арранкаров не было занпакто, с которым нужно договориться, но зато были их инстинкты, которые невозможно было отвергнуть...
***
Улькиорра стоял на крыше Лас Ночеса, задумчиво глядя на покрывающие руки и ноги шерсть, огромные кожистые крылья, и длинный тонкий хвост. Результат превзошел его ожидания: хоть он и опирался на логику, где-то на заднем плане все время брезжила мысль о бесполезности попыток прыгнуть выше головы. И тем не менее...
Разведя руки в стороны, арранкар создал между ладоней энергетическое копье; на вид оно мало отличалось от тех, которые он мог создавать после первого релиза... впрочем, пустое пространство на месте близлежащей горы явно говорило о гораздо большей мощи.
- Мне не хватает контроля, - тихо проговорил сам себе Улькиорра, вспоминая, как отправлял копье в полет, - над ним еще придется поработать. - Айзену-сама не стоит видеть его холлоу-банкай, пока тот не доведен до совершенства.
Хотя, стоит ли копировать название новой техники у мусора? Нет, это будет Рессурексьон, Сегунда Этапа.

Вечер выдался на удивление ясный и тихий. Капитан восьмого отряда, отлично зная, что на следующий день не намечается никаких важных мероприятий, порешил провести его за бутылкой саке. А поскольку не намечалось ну совсем никаких дел – то, если душа пожелает, и за двумя-тремя.
Душа Кьораку, нежно преданная алкогольным парам, разумеется, пожелала, и ночь уже легла на Сейретей, а в голове Шунсуя бродили заспанно-спокойные и очень миролюбивые мысли, целиком пропитанные влиянием саке. Он полулежал на циновке, облокотившись на гору подушек, и вполуха слушал, о чем ему говорит его лейтенант .
«Тоненькая она все-таки, прямо как сакура».
Как следовало из размышлений капитана, большую часть высказываний строгой Нанао он благодушно пропускал мимо ушей, иногда согласно кивая, порой отрицательно мотая головой, все это – лениво и особо не заботясь о том, чтобы жесты, призванные обозначать его ответы, совпадали со смыслом заданных вопросов и высказываний Исэ.
Известие об экстренном собрании не обрадовало, однако и особого недовольства не вызвало: надо идти – хорошооо, главное – встать.
Отличительной особенностью Шунсуя, без которой он не мог бы позволить себе пить в таких количествах, являлось то, что, даже под воздействием литров алкоголя соображал и воспринимал информацию капитан восьмого отряда исключительно здраво. Мысли подергивались призмовидной пеленой разных цветов, но это не мешало ценным сведениям отфильтровываться и достигать понимания. Только вот шинигами очень не любил заставлять себя ни что-то делать, ни во что-то вдумываться.
До места собрания Кьораку добрался без приключений, хотя «асфальт штормило очень, я двигался походкой моряка». Не сказать, чтобы недовольной Нанао пришлось тащить его до пункта назначения, однако опереться на узкое плечо несчастной девушки ее изрядно нетрезвому патрону все же пару раз пришлось. Широкой ладонью распахнув двери зала, мужчина одарил всех присутствующих мягкой, привычно доброжелательной улыбкой, чуть вскинув густые брови, махнул уже занявшему свое место Укитаке и чуть нетвердым шагом направился к свободному сидению рядом с другом.
- Потом расскажешь, что будут обсуждать, - шепнул он на ухо блондину, подавляя желание уронить голову ему на плечо и сладко уснуть. Стоит напомнить, что, в общем-то, Шунсуй и сам прекрасно мог уследить за тем, что станут говорить на собрании, однако природная лень Кьораку, вошедшая уже в легенды Сообщества Душ, препятствовала тому, чтоб самому напрягаться. Проследив слегка обреченный кивок Джуширо, Шунсуй придал своему не слишком тщательно выбритому лицу мирно-сосредоточенное выражение и воззрился на Ямамото, как раз вставшему, чтобы что-то сообщить собравшимся.
Разумеется, большую часть информации мужчина пропустил мимо ушей. В голове приятно шумело, перед глазами сюрреалистично расплылся Дед Яма, и все это легко веселило – даже возвращаться домой не хотелось… вначале. Потом привычная ленца взяла свое и Кьораку начал безбожно засыпать. «Сходка» капитанов закончилась, к счастью, как раз тогда, когда Шунсуй готовился захрапеть.
С легким сердцем распрощавшись с присутствующими, мужчина вышел из зала и полной грудью вдохнул свежий воздух. Он опьянял сильнее горячего саке, голова медленно закружилась, а Нанао, как назло, рядом не оказалось. Тайчо прислонился к стволу дерева и прикрыл глаза, мечтательно улыбаясь.
- Тебе помочь? – участливый голос Укитаке вывел его из блаженного полунебытия.
- Было бы неплохо, - с улыбкой ответил Кьораку, опираясь на плечо лучшего друга. – А пойдем со мной? Выпьем.

Lilynette Gingerback
Принята. Добро пожаловать.